Объектный подход. (Дилогия) - Страница 117

117

— Да, учитель, — смиренно проговорил я, внутренне улыбаясь — эту идею, в общем–то, верную, учитель внушал мне на каждом занятии.

— Ты должен научиться думать на языке боя, не важно, что у тебя в руках, да и есть ли в них вообще что–то. Научить тебя этому — моя основная задача, — торжественно закончил он. И обыденно добавил: — Остальное вторично.

— Да, учитель, — еще раз повторил я.

Мастер Деррек не являлся дворянином, богатым или знаменитым в столице человеком. Всю жизнь он посвятил изучению боевых искусств, оттачивая навыки в пограничных стычках, охране караванов и подпольных боях. В молодости ему довелось побывать в роли солдата, наемника, контрабандиста, даже ходил как–то с пиратами, а когда накопил денег, то открыл свою собственную школу. Видимо, он все–таки научился думать на языке своего тела.

Благородные дворяне презрительно именовали его стиль солдатским, предпочитая какую–нибудь из знаменитых престижных школ с многовековой историей. Например, «Крадущийся тигр» или «Королевская кобра», в названии которых виделось больше рекламы, чем особенностей стиля. Солдатский же стиль Деррека отличался, во–первых, прежде всего, своей максимальной эффективностью, а, во–вторых, гибкостью самой технической базы. То есть, ученики не учили одни и те же движения, не отклоняясь ни на йоту от канонов, а, наоборот, подстраивая каждое свое движение с учетом индивидуальных особенностей и наибольшей эффективности. Именно по этой свободе специалисты и определяли школу Деррека.

Разумеется, в стране с тысячелетними традициями существовало достаточно действительно хороших школ. Но одни из них были очень дорогими, другие — расположены далеко от столицы, третьи отнимали все время, четвертые требовали рекомендаций. В этом свете школа Деррека мне подходила лучше всего.

— Не забудь, сегодня после обеда — коллективное занятие, — напутствовал меня учитель.

— …Хорошо, теперь можешь отдохнуть, — магистр Тинлиин на время оторвался от созерцания прекрасных лилий, украшающих пруд в его саду в Верхнем городе, — и продемонстрировать мне искусство рассеивания внимания… например, вот на этом чудесном винограде, — и он снова блаженно откинулся на спинку легкого плетеного кресла, только теперь в его руке находился бокал с рубиновым лаассо, родом с юго–восточных склонов Ласских гор.

Я мысленно застонал. Я только что закончил очередное задание учителя, где требовалось в течение сата из яблочного семечка получить жизнеспособный росток, непрерывно контролируя и подталкивая все процессы роста. Это требовало постоянной концентрации, и сейчас я находился на грани нервного истощения, а перед глазами еще плавали разноцветные потоки Силы — слабые, но многочисленные, которыми я манипулировал.

Попробовал собраться. Упражнение с виду простое, но при этом не имеет предела сложности.

Первая виноградина с легким хрустом оторвалась от грозди, резко затормозила (дергать надо резко, а то потянешь всю гроздь) в метре над столом. За ней проследовала вторая. Магистр, сидя в кресле с бокалом вина и любуясь природой, воплощал в себе абсолютное наслаждение жизнью, и, казалось, на меня не обращал никакого внимания.

Ему бы еще пару красоток к ногам, — раздраженно подумал я, при этом пятая виноградина взлетела куда–то выше деревьев. Прежде, чем восстановить контроль, я заметил, что магистр мимолетно улыбнулся.

— Ты же знаешь, на занятиях я не терплю посторонних, — блин, неужели мои мысли до сих пор так легко прочитать? Он заметил мое недоумение. — Несложно догадаться, чего еще сюда не хватает.

Я вновь сосредоточился на виноградинах. Теперь их стало десять, и я уже практически не воспринимал окружающий мир, боясь отвлечься — не хватало опыта.

Когда в воздух поднялась тринадцатая, остальные ягоды начали потихоньку расползаться. Кое–как удерживая эту кучу в воздухе, я терпеливо ждал, когда учитель соизволит, наконец, оторваться от бокала и обратит на меня свое драгоценное внимание. Наконец, это произошло.

— Что–то маловато сегодня, — пока я пытался осмыслить фразу, в рядах виноградин снова начались разброд и шатание, — но да ладно. Полагаю, этого хватит для формирования руны «дерево».

Смысл слов медленно просачивался сквозь то напряжение, которое я испытывал при контролировании бесформенной кучки ягод. Что, их еще надо выстроить в виде руны?! Да в своем ли он уме? Я же не смогу!

— Сможешь–сможешь, — усмехнулся Тинлиин, поворачивая кресло ко мне. Неужто решил более плотно мной заняться?

На самом деле, по этому поводу у меня родилась идея, которую стоило попробовать. Все дело в точке зрения, в отношении к проблеме. А принцип «что тут думать — прыгать надо» в магии неприемлем, иначе настоящим магом никогда не станешь.

Я быстро сформировал силовой каркас, пока в виде многоугольника и представил, что имею дело не с кучей отдельных объектов, а лишь с одним, состоящим из многих. Как я и предполагал, затея удалась. Ягоды разместились в вершинах многоугольника, которым я мог совершенно свободно манипулировать. Превратить многоугольник в руну также оказалось просто — объект–то один.

— Ты жульничаешь, — заметил учитель. — Подход ты выбрал правильный — именно так и надо делать, если хочешь сэкономить силы. Но сейчас твоей задачей является именно рассеивание внимания на множестве объектов.

— Понял, — грустно ответил я, разрушая каркас. Ягоды снова понуро сбились в бесформенное стадо.

— Хорошо, попробуй пока на десятке, — смилостивился учитель.

117